«Мы строили театр, строили его здесь, и мы счастливы, что получили вот такой вечер и такого первого зрителя», – отметил после премьеры основатель и художественный руководитель Нового театра Эдуард Бояков.
Первой премьерой Нового театра стал иммерсивный спектакль по мотивам произведений Николая Лескова «Лубянский гример». Сложный для восприятия авторский текст адаптирован для современного зрителя и со сцены звучит просто, легко и доступно. И в этом заслуга авторов пьесы: совместно с Эдуардом Бояковым над сценической версией работал и Алексей Зензинов – выпускник историко-педагогического факультета Костромского государственного педагогического института им. Некрасова и сценарно-киноведческого факультета Всероссийского государственного института кинематографии, член Союза журналистов России.
«Изначально это была идея Эдуарда. Он позвонил и спросил: люблю ли я Лескова. Действительно, это один из величайших русских писателей XIX века, и театр нужно начинать с серьезного произведения. С одной стороны, это очень большой по объему рассказ – «Тупейный художник», а с другой, это очень значимое для нас сегодня размышление о природе искусства театра, о свободе и несвободе. В результате получился такой текст, в основе которого не только «Тупейный художник» Лескова, но и какие-то мотивы, эпизоды, характеристики его произведений. Главная задача была – попробовать сохранить этот замечательный лесковский стиль, язык, верность его художественным принципам», – рассказал автор пьесы Алексей Зензинов в интервью MIR24.TV.
На глазах у зрителя разворачивается трогательная история любви художника и крепостной актрисы. Параллельно мы узнаем и историю русского театра. Иммерсивность предполагает вовлечение и погружение в историю. Уникальные интерьеры старинного дворянского особняка создают удивительную атмосферу, перенося присутствующих из века XXI в те далекие времена, когда еще Костя Станиславский, совсем еще мальчишка, внимательно слушал бабушкины рассказы о ее творческом пути. Красота и жестокость, фривольность и грубость, любовь и пороки – что скрывали кулисы крепостных театров?
«Иммерсивность – это один из жанров. Мы очень надеемся, что этот спектакль будем играть долго, успешно. Но, конечно, мы не остановимся на этом, мы восстановим «Лавр», мы хотим закончить спектакль, который мы репетируем с Леонидом Якубовичем по Мольеру – «Скупой» в режиссуре народного артиста Клементьева», – делится планами Эдуард Бояков.
Прошло меньше века, и крепостные театры в России переросли в профессиональные. Актеры и актрисы, которых пытали, продавали и всячески унижали, стали профессионалами своего дела. Именно из этой среды вышли Шаляпин, Щепкин и Станиславский – свободные и несвободные, но безмерно влюбленные в Театр и известные всему миру.
Особенность спектакля в том, что зрителей при входе разбивают на четыре группы по 50 человек. Каждая идет своим маршрутом и видит лишь один вариант развития сюжета. Восемь локаций и более 30 персонажей. И кто знает, как сложится паззл, если прийти в другой раз и пройтись по иному маршруту…
«Это совершенно разные истории. Зритель видит разный взгляд на одну и ту же историю с разного ракурса. Здесь все меняется», – отмечает Эдуард Бояков.
Тут нет привычной сцены и «четвертой стены», а потому представленные события кажутся весьма реальными.
Рассказ Лескова «Тупейный художник» знаком многим еще со школьной скамьи, но в Новом театре он обретает абсолютно иное звучание, хотя основная мысль и идея сохраняются. Произведение имеет посвящение: «Святой памяти благословенного дня 19 февраля 1861 г.» – день отмены крепостного права и субботы «поминовения усопших». И в первой же сцене мы видим, как тяжело приходилось крепостным: бабушка (Евдокия Германова) раскрывает большие ставни, за которыми яркие сцены издевательств над людьми.
А вот тупейным художником тут выступает лубянский гример. Но прежде чем узнать его историю несчастной любви, зрителя встречает экскурсовод, представляющий особый уголок в Москве – старинную усадьбу, далее начинаются размышления о природе искусства и людей, причастных к нему. И вот наконец Любовь Онисимовна рассказывает свою историю любви – запретную, трагическую. А иначе и быть не могло, ведь оба – она и ее избранник – были крепостными.
Однажды юной талантливой девушке довелось заменять на сцене актрису, на которую упала декорация во время репетиции. Граф, зная, что «Люба роль не испортит», велел передать девушке «камариновые серьги» – знак особой милости. Но только как раз это и стало для нее началом трагедии: таким образом, девушек возводили в «одалиски», то есть наложницы владыки. Избранник ее – талантливый гример – обещает бежать. Но побег не увенчается успехом.
На развязке действия встречаются все группы, следующие по разным маршрутам. Здесь, уже сидя в привычном зрительном зале, мы видим еще одно представление, разыгрываемое в крепостном театре, с которого как раз и сбегают потом влюбленные. И это удивительный микс – театр в театре и о театре, когда две истории любви – восточная и русская – словно противопоставляются и в то же время дополняют друг друга.
«Идея заключалась в том, чтобы показать театр в театре. Индийская пьеса – это реальная пьеса, которую переводили Карамзин и Бальмонт. Два разных перевода мы соединили в один, пришлось какие-то линии отбросить, потому что очень большой текст, очень большая пьеса, а что-то досочинить самому», – рассказывает автор пьесы Алексей Зензинов.
Истинная любовь не знает преград. Любовь Онисимовна и Аркадий не могли жить друг без друга. Но к чему привел их побег? Мог ли этот бунт остаться незамеченным? «Я тебя не за дерзость казню, а за то, что ты мою идею предал», – говорит граф художнику. Своим поступком герои обрекают себя на страдание, но могли ли они поступить иначе? Должны ли были терпеть или ослушаться во имя своей любви?..
Центральный персонаж здесь, конечно же, Любовь Онисимовна – бабушка Кости. Имя ее – Любовь, говорит уже само за себя. Талантливая и красивая девушка, пострадавшая из-за несчастной любви, напоминает святую, потому что стремится избежать порока. Интересно то, что авторы постановки делают двух персонажей разновозрастными: мы видим молодую Любовь и уже ставшую бабушкой, а также Костю – мальчика и уже взрослого мужчину, который произносит фразу, что театр должен стать общедоступным. Еще в начале можно заметить фрагменты из книги «Моя жизнь в искусстве» Станиславского и в финале мы окончательно убеждаемся, что да – это история гораздо глубже, чем просто история любви двух людей, она очень русская и очень важная с точки зрения истории развития театра и искусства вообще.
«Мы плясали от места. У здания удивительная судьба, удивительная архитектура, удивительная история. Не буду перечислять всех, кто здесь был, начиная с Пушкина, Гоголя, Толстого, Станиславского и так далее, и так далее… И удивительный стиль – эклектический. Здесь, с одной стороны, есть готический зал, с другой, пространство русских колонн, русских сводов, русских мотивов. И в этом отношении Лесков – удивительный писатель. Он не так знаменит в мире, как Толстой и Достоевский, именно из-за языка: он сложнее, более русский, более поэтичный. И мы в этом здании оказавшись, в самом центре Москвы, решили все-таки сыграть в такую рискованную, но очень важную для меня историю», – признается режиссер и основатель Нового театра Эдуард Бояков.
И этот спектакль действительно не требует особых декораций. Это даже больше, чем просто спектакль – это и экскурсия в некоторой степени, погружение в эпоху, атмосферу, быт того времени.
«Пространство необычное действительно. У этого дома очень много силы: это и время, и многое через этот дом прошло, но он был в ужасном состоянии. Здесь все было разбито, просто невозможно было смотреть: пол, комнаты в безумном состоянии, до сих пор у нас еще нет отопления. Но мы не хотели вторгаться в то, что сохранилось, и в то же время постарались дом как-то оживить и сохранить, ничего не меняя: не вбили ни одного лишнего гвоздя, мы не выкрасили ни одной стены из старой части. Зал театральный – это была белая коробка – часть новой постройки. И даже там мы не красили стены и потолок, это все ткань, натянутая на деревянные каркасы. То есть мы максимально бережно отнеслись и очень надеемся, что нам скажет спасибо этот дом», – рассказывает художник-постановщик Алиса Меликова.
А здание и впрямь удивительное. Усадьба Салтыковых-Чертковых – уникальный исторический комплекс, который был построен еще в VII веке. Изначально особняк делали для генерал-майора С.Н. Салтыкова, а в 1831 году его приобрело семейство Чертковых. В разные годы в этом здании в стиле рококо бывали А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, В. А. Жуковский, В. А. Гиляровский.
Позже тут была организована первая публичная библиотека, где работали Л.Н. Толстой и К.Э. Циолковский. С середины 1890-х в здании размещались Московское архитектурное общество и Литературно-артистический клуб. А еще тут некогда снимали фильм «Семнадцать мгновений весны». Эдуарду Боякову это здание доверили в августе 2022 года, где и открылся теперь Новый театр.
«Пространство, потрясающее для меня, как для режиссера. Это огромный вызов работать над такой постановкой. Я не все успел сделать, и я ненавижу, когда знакомые режиссеры на премьере говорят, что не все успел сделать, но в данном случае были действительно совершенно объективные обстоятельства, условия выпуска были абсолютно экстремальные, но мы справились. С другой стороны, мы безумно рады осознавать, что нам предстоит еще несколько месяцев работы над этим спектаклем. Параллельно играя премьеру, мы будем его репетировать. Я думаю, он будет тоже расти вместе с нами», – уверен Эдуард Бояков.
Автор: ЕЛЕНА ВИЛЛЕ
